Однажды жила была огромная улитка. Жила она на необитаемом острове посреди океана. Жила себе была, такая огромная-преогромная. Никогда на остров тот не ступала нога человека, и только улитка была там хозяйкой. Строила себе норы, по весне заглядывал к ней с противоположного берега острова улитка-принц. К слову - начинал он свой поход к улитке в середине зимы, как раз на следующий день после того, как заканчивалось его возвращение от улитки. И так, с середины зимы до середины весны он шел, шел, шел. А когда приходил наконец к улитке, они тут же зачинали детей под холодными лучами Луны на согретом дневным солнцем широченном берегу океана, оставленным на время отливом.
Все бы хорошо так и было у них, да пока с небес не рухнул на пляж маленький прогулочный самолетик... Когда позже эксперты авиакатастроф изучали обломки воздушного судна, один из них вдруг заметил среди искореженного металла, обрывков детских кукол и прочего пляжно-катастрофного хлама два непонятных... что же это было? О боже, это были глаза! Они виднелись из-за погнутого во время падения штурвала... Но вдруг что-то произошло - и мир перевернулся! Они... глаза... начали постепенно возвышаться над силуэтом штурвала и зашевелились. Эксперт авиакатастроф пришел в дикий восторг - глаза принадлежали живой улитке, причем были не отдельно от ее головы, а все еще там, где им полагается быть! А этот эксперт, будучи по профессии специалистом по авиакатастрофам, по призванию своему был еще и биологом. И он, переступая через обломки, утопая в залито керосином и мазутом песком, кашляя от едкого дыма, отбросив преграждавшее путь шасси, извлек эту выживушую в хаосе улитку и доставил ее на безопасную территорию.
Он добрался до поляны чудных невиданных заморских цветов, которые он не встречал ранее. Похоже было, что росли они только в южных широтах, но он не знал, как они называются. Вот он усадил эту улитку на один из цветков и возрадовался, что ее не задавило вот тем упавшим шасси или, например, авиаклозетом, стремительно освободившимся от оков удерживающих его болтов во время падения самолета. Но что особенно ему запомнилось тогда, так это то, что на роговом домике этой огромной улитки что-то трепетало на ветру. Когда он пригляделся, он обнаружил, что это был маааленький кусочек разорванной страницы журнала, на котором нельзя было разобрать суть заметки, однако 1 уцелевшее от огня слово сообщало о том, что в статье шла речь либо о вегетации, либо о трансплантации. Вывод он такой сделал, прочтя слово "почки". Возможно, это был медицинский журнал, то ли ботанический, но эксперт по авиакатастрофам никогда не концентрируется на таких незначительных мелочах. он всегда должен видеть картину в целом. Он поднял глаза, обернулся, окинул картину авиакатастрофы, оглядел обломки, куски сидений, разбросанные вещи и даже заметил лежавший в стороне ящик с надписью "Яйца курины..." Часть надписи было не разобрать, но ему почему-то очень захотелось домашнего омлета. Он почувствовал умиротворение - а это значит, что все в жизни идет как нужно и удается. Он понял, что рад своей работе, что рад, что ему выдается возможность побывать на заморских островах, и рад тому, что вокруг такая красивая природа - он же не только биолог в душе, но и настоящий эстет в сердце, все-таки!
Так бы его и унесла волна безудержной мысли, если бы громкий хлопок взорвавшегося от высокой температуры бачка с технической жидкостью не вернул его к реальности, и он тут же вспомнил об улитке. Взглянув на нее, на белый маленький цветок, на котором она сидела, он бережно снял обгорелый кусочек страницы с ее рогового домика. И именно в этот момент осознал, что биологом все же быть интереснее, чем экспертом по авиакатасрофам. Но ботаником быть все же круче.
Спустя 4 месяца в номере 1 журнала "Ботаника будущего" вышла статья, представившая миру ботанической науки новый вид южного белого цветка, который носил гордое название: Анютины почки. Он был назван - да, да - именно в честь огромной улитки, выжившей во время авиакатастрофы, а так же всего ее будущего потомства. Редактором журнала был, как вы думаете, кто? Именно тот эксперт по авиакатастрофам. Он оставил свою непростую профессию, и занялся ботаникой, став видным умом своего времени. Конечно, же, быть эстетом он не переставал никогда.
А разбившийся тогда на острове самолет порезали на металлолом, остатки хлама, выпавшего во время пикирования на пляж, собрали, порубили, перемешали с пищевыми отходами и скормили свиньям на материке. Во время авиакатастрофы никто не пострадал, только пилоту повредило ноготь на мезинце правой ноги. А все почему? Потому что пилот, оказалось, был пьян - это его и спасло, как и многих, кто оказывается пьян в критический момент его жизни. Да и кроме пилота, больше на борту никого не было.
На острове же был поставлен монумент в честь такого стечения обстоятельств, а сам остров, чтобы сохранить его в первозданном виде и уберечь от возможных подобных случаев в будущем, вместе с улитьими норами, всем ее потомством и бывалым бойфрендом перемещен на 4 километра восточнее, где уже не проходят воздушные коридоры авиалайнеров. Остров этот находится там и по сей день. Посмореть на Google maps.
Спасибо, что остаетесь на волне. До скорых встреч.
(C) Константин Сафонов, Киев, Апрель 2012 г.
Изображение взято отсюда: http://www.orgsites.com/oh/ascendo/_pgg9.php3
Комментариев нет:
Отправить комментарий